Дети Линзы - Страница 195


К оглавлению

195

Киннисон, остановив босконский крейсер на пороге обычного пространства, в промежуточной зоне, где может существовать в твердом состоянии только дуреум, размышлял над сложной проблемой высадки.

Он уже дотянулся до главного выключателя. Отключив энергию и поместив дуреумовый мостик корабля ближе к полу коридора, насколько позволял размер трубы, Киннисон переключил приборы и приготовился к прыжку головой вперед. Конечно, он не мог чувствовать раделигианскую гравитацию, но был уверен, что прыгнет достаточно далеко и пройдет через промежуточную поверхность. Киннисон разбежался, оттолкнулся и бросился через нематериальную стену космического корабля. Корабль исчез.

Переход через поверхность оказался более неприятным, чем можно было предполагать. Даже когда это происходит очень медленно, как обычно, ускорение вызывает тошноту, к которой нельзя привыкнуть. Сейчас Киннисона просто вывернуло наизнанку. Он хотел приземлиться в кувырке, что требует совершенной техники движения в таком скафандре, при прыжке поднял дикий шум и ударился о дальнюю стену коридора с громким лязгом, но почти не пострадал, если не считать еще нескольких синяков и ушибов.

Как только Киннисон пришел в себя, он вскочил на ноги и выкрикнул приказы.

— Буксиры! Толкатели! Резаки! Живо! — он знал, с чем придется иметь дело, и если только они вернутся назад, то выдернет их из трубы так быстро, что свернет им шеи!

Кэтрин, продолжая внимательно наблюдать, улыбнулась. Ее отец был мудрым старым гусем, но сейчас глубоко ошибался, считая, что они могут вернуться. Если из гиперкруга и появится что-нибудь, то все его оружие окажется совершенно неэффективно. А у Кэтрин нет четкого представления о том, чего нужно бояться. Она была уверена, что это что-то нематериальное, почти наверняка какое-нибудь умственное устройство. Но кто или что может его сделать? И как? Кроме того, как поступать в таком случае ей?

Прищурив глаза и нахмурив брови, Кэтрин сосредоточенно думала, и чем больше она размышляла, тем туманнее становилась картина. Впервые в жизни она почувствовала себя маленькой, слабой и бессильной. Именно в этот час Кэтрин Киннисон действительно повзрослела.

Гиперпространственная труба исчезла, и Кэт вздохнула с облегчением. Кто бы там ни был, не сумев притащить Киннисона к себе, они больше не приходили за ним. Дичь недостаточно крупная? Нет. Вероятно, они не готовы. Но в следующий раз».

Эрайзианский Ментор прямо сказал ей, чтобы она вновь приходила к нему, когда поймет, что еще не знает всего. В глубине души она не ожидала, что такой день когда-нибудь наступит. Однако теперь он наступил. Спасение — если это было спасением — научило ее многому.

— Мама! — послала она сигнал на далекую Кловию. — Я на Раделиксе. Все в порядке. Папа только что вышиб мозги из кучи босконцев, и с ним все нормально. Но я еще слетаю кое-куда, прежде чем вернусь домой. Пока.

После исчезновения гиперпространственной трубы Киннисон сторожил базу четыре дня, но затем прекратил, и только тогда впервые серьезно задумался над тем, что делать дальше.

Должен ли и впредь выдавать себя за Сибли Уайта? Он решил, что должен. Отсутствие Уайта было не слишком долгим, чтобы его могли заметить, и ничто не связывало Уайта с Киннисоном. Если бы он действительно знал, что делать, то мог бы взять себе более подходящий псевдоним. Но пока просто присматривался, личность Уайта подходила лучше всего. Можно появляться повсюду, делать все, что угодно, задавать кому угодно любые вопросы — и все под благовидными предлогами.

Под именем Сибли Уайта Киннисон много недель искал, не находя, как он и боялся, ничего. Похоже на то, что босконская деятельность, которая больше всего интересовала, прекратилась после его возвращения из гиперпространственной трубы. Он не знал, что именно это означало. Вряд ли босконцы оставили его в покое; вероятно, они замышляют что-то новое. Отчаяние от вынужденного бездействия и неудачных попыток вычислить, что будет дальше, сводило с ума.

Наконец после долгого затишья поступил сигнал от Мейтланда.

— Ким? Ты просил меня сразу же сообщать, если мы наткнемся на Черных линзменов. Не знаю, то ли, что надо, или нет. Коп клин сообщил об одном парне, но не мог решить, чокнутый он или нет. И я не могу. Ты пошлешь кого-нибудь специально или сам займешься?

— Займусь сам, — быстро ответил Киннисон. Если здесь не могли разобраться ни Конклин, ни Мейтланд, — оба Серые линзмены, — не имело смысла посылать кого-то другого. — Кто и где?

— Планета Менеас И, не очень далеко от тебя. Город Менеателес, 116-3-29, 45-22-17. «Гавань Джека», кабачок метеорных старателей на углу Золотой и Сапфировой улиц. Человек по имени Эдди.

— Спасибо, я проверю, — он не просил у Мейтланда дополнительной информации. Оба знали, что раз координатор решил расследовать дело сам, то он должен лично выяснить все факты, и получить интересующие сведения из первых рук.

Затем Сибли Уайт отправился на Менеас II в «Гавань Джека», имея при себе блокнот. «Гавань» оказалась обычным космическим погребком. Здесь было гораздо уютнее, чем в раделигианском салуне Боминджера или в знаменитом «Приюте старателей» на далеком Евфросайне.

— Я хочу поговорить с человеком по имени Эдди, — заявил Уайт, купив бутылку вина. — Я знаю, что у него в космосе были приключения, достойные того, чтобы включить их в один из моих романов.

— Эдди? Ха! — бармен хрипло рассмеялся. — Космическая вошь? Кто-то надул вас, мистер. Он всего лишь опустившийся метеорный старатель — вы, конечно, знаете, что такое космическая вошь? — так что мы позволяем ему для заработка мыть плевательницы и всякое такое. Мы не выбрасываем его, как других, потому что он довольно забавный. Примерно каждый час у него бывает припадок, что забавляет людей.

195