— Вполне. Идея хорошая, но ее реализация может оказаться затруднительной. Я мог бы поручиться своим словом, которое, уверяю тебя, никогда не нарушал.
— Не смеши, — фыркнул Киннисон. — Может, мое возьмешь?
— Это другое дело. Я бы не взял. Но у тебя есть веские основания сомневаться. Как насчет защиты высшим судом? Я дам тебе гарантию от имени любого суда, какой ты назовешь.
— Ну да, — не согласился Серый линзмен, — я еще не видел суда, который бы не плясал под дудку важных персон, которые платят судьям, а адвокаты — самые прожженные крючкотворы во Вселенной. Лучше придумай что-нибудь понадежней, приятель.
— Ну тогда как насчет линзмена? Ты ведь знаешь про линзменов, не так ли?
— Линзмена! — задохнулся Киннисон и энергично затряс головой. — Ты совсем как бревно, — или меня таким спитаешь? Я знаю линзменов, друг мой. Однажды линзмен гнался за мной от Альзакана до Вандемара, и, если бы мне случайно не повезло, я бы ему достался. Линзмены выгнали меня из Первой галактики — почему, черт возьми, я оказался здесь? Пораскинь-ка мозгами, мистер!
— Ты думаешь о линзменах Цивилизации — особенно о Серых линзменах, — Мендонаи упивался яростью Тайрона. — А наши линзмены — совсем другие. Силы у них не меньше, а может, и больше, но используют они ее иначе и действуют непосредственно вместе с нами.
— Ты имеешь в виду, что он бы мог открыть, например, твой и мой разумы так, чтобы каждый из нас увидел, что другой не замышляет играть краплеными картами? И будет вроде судьи? А ты знаешь какого-нибудь линзмена?
— Знаю одного лично. Он может выполнить все, что нужно. Его фамилия — Меласников, а офис находится на Третьей, недалеко отсюда. Линзмена может не быть сейчас, но он явится сразу, как только его вызову. Ну что, вызвать?
— Не торопись! Похоже, что дело пойдет на лад, если мы сможем разработать процедуру. Не думаю, чтобы вы с ним поднялись ко мне на борт в космосе.
— Конечно. Ведь ты не ждешь такого поступка от нас, верно?
— Было бы глупо с вашей стороны. Но поскольку я хочу иметь с вами дело, то предлагаю встретиться на полпути. Пойдет? Ты уберешь свои корабли. Мой корабль остановится прямо над офисом твоего линзмена. Я спущусь в катере и внутри офиса встречусь с вами. На мне будет броня — а когда я говорю, что настоящая броня, то совсем не шучу.
— Вижу только одно небольшое упущение. — Босконец действительно пытался прийти к взаимоприемлемому решению. — Линзмен откроет наши разумы в доказательство того, что мы не намерены вводить в бой истребители или другие тяжелые аппараты, пока будем совещаться.
— Вот тогда ты и убедишься, что лучше бы тебе так не делать, — по-волчьи оскалился Кипнисон.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Мендонаи.
— У меня на борту достаточно атомных супербомб, чтобы превратить планету в сущий ад, и мои ребята без раздумий сбросят их в ту же секунду, как только ты шевельнешься. Мне придется рискнуть, но мой риск совсем невелик, потому что если я умру, то и ты, приятель, тоже. А вместе с тобой — твой линзмен, флот и все-живое на вашей дьявольской планете. А твои боссы все равно ничего не узнают о моем корабле. Так что держу пари — ты не захочешь такого обмена.
— Конечно, нет, — несмотря на отсутствие чувствительности Мендонаи был потрясен. — Предложенная процедура меня вполне удовлетворяет.
— Хорошо. Ты готов лететь?
— Да.
— Тогда вызывай своего линзмена и показывай путь. Ребята, поднимаемся!
Карен Киннисон была обеспокоена. Всегда такая уверенная в себе, она уже несколько недель осознавала, что с ней что-то происходит — но что в конце концов? Не просто потеря контроля — изменение. Все учащающиеся приступы бессмысленности, явного идиотизма, упрямства. И всегда все было направлено — на единственного из всех людей во Вселенной! — только на ее брата. Кей великолепно ладила со своими сестрами; незначительные размолвки вызывали едва заметную рябь на поверхности их разумов. Но всякий раз, когда ее путь пересекался с Китом, самые дальние глубины существа начинали сопротивляться с быстротой взрывающегося дуодека. Что еще хуже, это было необъяснимо, потому что взаимные чувства пятерых Детей Линзы были гораздо более глубокими, чем чувства, возникающие обычно между братьями и сестрами.
Карен не хотела воевать с Китом. Он ей нравился! Ей нравилось ощущать контакт с его разумом, нравилось танцевать с ним, когда их тела точно так же входили в контакт. Ни смена шага, ни движение, как бы внезапным и причудливым оно ни было, не могло застать партнера врасплох или хоть на миллиметр поколебать точность исполнения, достигаемую без всякого труда. По сравнению с Китом все другие мужчины казались чурбанами. Кит настолько превосходил всех, что его просто нельзя с ними сравнивать. На месте Кита она задала бы такой сестрице, как она, трепку, чтобы или он даже мог бы…
При такой мысли у Карен похолодело внутри. Он не мог. Даже Кит, со всей своей безграничной силой, отлетел бы в сторону, ударившись в нее, как в твердую стену. Было только одно существо, способное на такое. Оно могло бы даже убить ее, но это было бы лучше, чем позволить продолжать расти внутри ее разума чудовищу, которое она не могла ни контролировать, ни понять. Где находится она, где Лирейн и Эрайзия? Хорошо — не будет большого отклонения от курса. По пути можно заглянуть на Эрайзию.
Оказавшись на Эрайзии, она отправилась в кабинет Ментора, находившийся на территории госпиталя. Там она рассказала свою историю.